Джексон был еще тем нежным зайкой. Ладно, некоторые вещи меня почти трогали. Ну там, что он за мной таскался. Слушался. Сопел рядышком по ночам. Но были вещи которые реально бесили. В голове у него настоящий бардак. С виду-то он вполне такой рациональный "я-самый-первый-красавчик-капитан-гордость школы". А изнутри. Как в гараже у па, под потолок накидано какого-то хлама, половину давно пора выбросить, другую разобрать, разложить нормально и по местам. Смести паутину. Только попробуй это проверни с па, крику не оберешься. Поэтому я к нему в гараж не суюсь - бесит, бесит, как живого. Сорре, па.
Зато у ма на кухне порядок. Я там и в детстве любил сидеть, там все четко. И сейчас, выныривая из своих кошмаров, я шел на кухню и рассматривал все ее баночки, стоящие по размеру и назначению, надписанные и сверкающие чистотой. Это успокаивало. Ма была правильной. Я думаю, она бы меня одобрила, если б взяла за труд меня заметить. Да только в ее правильном мире мертвому сыну делать нечего. Мертвые должны лежать под землей, а не занимать спальню ее Мэтти. Сорре, ма. Так вышло.
Лет в 12 я узнал слово "депрессивный". Предки с какого-то перепугу решили потащить меня к психологу. Упырь был скучный, я еле дождался родителей, а потом подслушал, что он им плел. Ни хрена не понял, но слово запомнил. Ма вышла с каменным лицом, крепко взяла меня за руку и повела к машине. Больше мы там не были, уж не знаю, что им рассказали, но у сына моих родителей такого не могло быть в принципе. И это было хорошо.
В голове у Джексона было именно так. Депрессивно, захламленно. Пиздецово. Как он до 17 дожил с такой башкой? Зато в голове ящера было прекрасно - пусто, светло и только я. И что-то базовое типа жрать-спать-убивать. Ящер мне нравился. Ну, вы поняли.
До поры до времени у нас была полная любовь и взаимопонимание. Кроме момента с грязными лапами на моем коврике. Но на этой долбаной парочке придурков у нас возник конфликт. Тупая скотина отказалась убивать визжащую бабу. Я взбесился, но он упорно отползал все дальше от трейлера. "Самка? - спросил я, - раньше тебя это не смущало". "Яйцо", - ответил он. Не знаю как мы переговаривались, не спрашивайте. Но стерва была беременна. Ее проблемы, не мои. А теперь из-за того, что мой беспощадный убийца оказывается трепетный цветочек, все придется делать самому. Я был зол, но разработал план, как оказаться в больнице, куда увезли эту сучку. Осталось дождаться ночи и закончить дело.

Стыдно ему, видите ли. Я не из тех, кто отрывает крылышки у мух, но страдания Джексона приносили легкое ощущение удовлетворения. А нефиг рулить тут. Рулю тут я!
Я дал ему еще с часик поуродовать идеальный газон ма. Это почему-то тоже доставляло удовольствие, представлять какое у нее будет лицо, когда она утром выйдет на пробежку. Прикольно. Выждав отведенное время, я прервал сеанс самокопания и перешел к делу.
Джексон за окном почуял, что я уже не сердит. Обрадовался. Ха. Чувство общности мыслей и эмоций действовало на меня примерно, как хороший косяк. Смешно, но даже мне оказывается нужна была компания.
Убить ее самому или снова дать это сделать Джексону? Он фонил желанием искупить и загладить, но дело было не в нем. Я все меньше чувствовал себя маленьким мертвеньким мальчиком. Все эти эмоции, что пробудило наше сотрудничество, были почти живыми. Подумал, может, если ее убью именно я, на самом деле стану живым. Искупайся в крови, искупайся в молоке, станешь юн и счастлив. Типа того.
К тому же, надо подумать, что мы будем делать дальше. Ублюдки, убившие меня скоро закончатся. Не кружок же по вышиванию нам открывать. Я хихикнул, представив ящера с пяльцами.
Придется спасать мир. Сойтись что ли со Стилински, он у нас спайдермен номер разразраз.
Размышляя таким манером о будущем, я добрался до самой больницы.
Я добрался, а что делал этот безухий лох, мне было совсем не интересно.
Черт. Мамочка МакКолл меня остановила. Общительность и занудство. Да, я в курсе, что это больница и тут необходимо соблюдать чистоту, мэм. Впрочем, она вряд ли узнала меня, да и вообще поняла, кто это. Меня же нет. Я умер. Иногда это удобно, меня действительно мало кто видит. Но я конечно лоханулся с этими следами. Перчатки не забыл, а это вот да. Зашел в туалет, почистил кроссовки. За одно связался все-таки с Джексоном, он сообщил, что окно в палате 23 открыто, внутри только она. Наказал ему сидеть на крыше и не соваться без нужды и стал подниматься по лестнице.
Больница стояла на ушах, внизу суетилось тьма народу, что было на руку, палаты выздоравливающих на верхнем этаже оставались почти без присмотра. Да-да, прикиньте, эта сучка за один день скинула ребенка, потеряла любимого мужа и уже шла на поправку! Ей же все похрен вообще. Я поднялся, в коридоре никого не было. Найс. Вот и ее палата, я взялся за ручку, осторожно зашел внутрь и закрыл дверь за собой. В помещении стало совсем темно после светлого коридора, и я замер, давая глазам привыкнуть. Меня потряхивало от предвкушения. Сейчас я сделаю это. Сам.
Внезапно в затылке что-то взорвалось ослепительным фейерверком, и наступила полная тьма.

Отредактировано Matt Daehler (2014-03-29 15:00:03)

Я тонул. Вода давила, прижимала ко дну, тело было неповоротливым и медлительным. Легкие горели, голова раскалывалась. Я тонул. Мне было страшно, да что там страшно, я был в ужасе, беспросветном и слепом. Абсолютно один и на грани смерти.
«Вставай, хозяин», - стукнулось в мозгу.
Это был не звук, это было, как маленькая точка света в полной тьме. И точка мигала, требовала внимания. Требовала, чтобы я сосредоточился. Вернись!
И я вернулся.
Боль в голове не прошла, но она была реальной. Какая-то тварь долбанула меня по башке. Я со стоном открыл глаза и ощупал рукой место, где пульсировала огромная шишка. Ну, привет, убийца месяца.
Мысли расползались, но паники не было. Было раздражение и... облегчение. Хотя нет, облегчение - это не мое. Я привычно потянулся к Джексону. Он сопел рядом, испытывал недоумение и радость. Кто-то был рад, что я жив. Мой ящер. Моя чупакабра.
Я потрепал его по голове, смутно ощущая какое-то дурацкое чувство, кляксой расползающееся в груди. Не знаю, что это, но было приятно и тепло. Короче, какая-то хрень, не имеющая отношения к нашему бизнесу.
Я сел, а потом и встал. Голова подкруживалась, но если не обращать внимание на боль, все было окей.
«Что случилось?» Джексон с готовностью показал, что. Крысы? Гигантские крысы-оборотни? Я потряс головой и поморщился от приступа тошноты. Крысы. Крысы, где я слышал про крыс недавно? Или это ты слышал? Короче, мы где-то слышали...
Окей. Щас. Оказывается я снова сел. Пришлось вставать еще раз. Мы были на крыше госпиталя, я подошел к самому краю и посмотрел вниз. Круто! Я не боялся высоты. Наоборот, мне очень нравилось. Хо-хо!
...
А меня сильно ударили. Хм...
Я снова собрался и сосредоточился на деле.
Что мы имеем? Эта чертова баба опять ускользнула. Па бы сказал, что вселенная на что-то намекает. Ма бы сказала, намекает на то, что надо быть упорным в своих намерениях. Я бы... что скажу я?
Из документа, что скачал у нашей команды следопытов, я узнал о существовании всяких прикольных зверюшек. Оборотней. Волков. Джексон был канимой. Мне не очень нравилось это слово. Ему вроде тоже.
А теперь крысы.
Кто следующий? Бикон Хиллз - филиал Готем-сити, человек-пингвин спит где-то в канализации.
- Нам надо пойти за ними. - Сказал я вслух. Для разнообразия. - За крысами. За человеком-пингвином мы пойдем позже. – Пояснил я на всякий случай и хихикнул. 
Тааак. Еще раз собраться.
Зачем они украли нашу жертву? Не верю, что это были крысы-спасатели. Может, они ее сожрут заживо? Это прикольно. Я согласен. Но надо проконтролировать. Вдруг наоборот, сделают из нее крысиную принцессу и будут поклоняться ей... а может они сделают все одновременно? Я читал про такое. Нет, без меня тут точно не обойтись.
- Ты можешь их учуять? – Но Джексон и без слов рвался вперед. Отлично! Веди.
Я стал спускаться за ним по пожарной лестнице.