Линдберги всегда были тесно связаны с Лундами. Линдберги — поколение советников для этой семьи, которое верно «служит» им уже ни одну сотню лет. И Игорю, единственному наследнику — как говорят? Предначертано, да?  — было стать следующим советником. И его к этому готовили: он отлично разбирается в травах, его знаний достаточно как для того, чтобы сделать успокаивающий чай, так и для того, чтобы создать сильнейший наркотик.  Конечно же, точно так же он бы, при желании, мог бы сделать и яд, но зачем подростку создавать что-то нечто опасное? Конечно, Игорь не совсем маленький гений и область его знаний захватывает скорее область проживания, всё, что выходит за пределы Норвегии (родился и жил до восемнадцати лет в Лердале — коммуна в губернии Согн-ог-Фьюране) для него размыто и не более чем теория. Не самая лучшая теория, надо сказать: Линдберг теории всегда предпочитал практику, от чего, кстати, у него страдают оценки по некоторым предметам. Если что-то нельзя пощупать, изучить, разложить — зачем на это тратить время? В общем, к исключительно теоретическим предметам Линдберг может очень быстро потерять интерес, если только, конечно, эта теория не будет подана так, чтобы удержать его внимание. Игорь на самом деле умён и всё схватывает на лету: пожалуй, только это спасает его от того, чтобы не оставаться на второй год.
Игорю Линдбергу «повезло» больше всех в своём семействе, отец говорит, что это дар — Игорь этот дар ненавидит и предпочитает заглатывать таблетками, сводя его почти полностью на нет. Дело в том, что младший Линдберг ярко-выраженный эмпат: он чувствует людей. Чувствует их эмоции, переживания. Но проблема заключается в том, что он совершенно не умеет это контролировать и воспринимает их как свои: десятки, сотни, тысячи эмоций, разрывающих изнутри, доводящие до истерик, срывов. И вместо того, чтобы научиться владеть тем, с чем был рождён — блокирует их. Правда блокировать удаётся не всё: помимо переноса чужих чувств на себя — может вставать на место убийц, потому что те оставляют после себя особенно сильный след. Если сконцентрироваться, Игорь буквально может стать тем, кто кого-то убил: понимать его ход мыслей, чувствовать, что чувствовал он, чувствовать удовольствие-страх-пренебрежение когда тот убивал, чувствовать кровь, как будто это было на самом деле. Конечно же, Игорь предпочитает этого не делать: это не то, что гарантирует стабильное эмоциональное состояние. И когда под рукой нет таблеток — готов впасть в панику. И даже впадает. Правда в том, что на самом деле Игоря нельзя назвать стабильным, хотя именно таким он и выглядит поначалу: спокойный, доброжелательный, терпеливый. Вот только на самом деле Линдберг страдает серьёзным психическим расстройством, о котором, впрочем, знает только один человек — Саймон Лунд. Игорь делает всё, чтобы это осталось их маленьким секретом, пожалуй, его бы можно было назвать сильной личностью, если бы не все его слабости и страх перед самим собой.
С Саймоном Игорь познакомился когда был переведён из одной школу в другую (как раз из-за срывов: до тринадцати лет не принимал никаких таблеток и даже делать вид, что всё в порядке ему, мягко говоря, не удавалось, что уж говорить о большем). С Саймоном они сразу невзлюбили друг друга. Несколько забитый Линдберг умудрялся постоянно нарываться на драку с Лундом, и остаётся только удивляться тому, как их обоих не выперли из школы. Так продолжалось ни много, ни мало — год. До события, когда Игорь не нашёл его в лесу, высоко в горах. И, если честно, сперва он даже не понял, что это и есть тот задира, которому очень хотелось в обед добавить сильнодействующего слабительного. Хотя, если честно, Саймон в тот момент мало походил на себя: полу зверь, полу человек, с пулевым ранением. В голове. Игорь до сих пор не понимает, как смог дотащить до своего дома и почему вообще стал это делать. Все Боги мира, Линдберг никогда раньше и после не был так напуган! И никогда не чувствовал себя столь беспомощным. Впрочем нет — именно беспомощность, неумение совладать со страхом, нагоняли панику, ненужные воспоминания. И всё что Игорь смог сделать — не дать ему умереть ещё какое-то время. Из имеющихся в доме трав, корней смог создать аналог кодеина, не самый удачный, но это всё равно помогло притупить чужую боль, боль, которую постепенно Линдберг тоже начинал чувствовать, совершенно забывший принять свои таблетки. И это — сводило с ума. К счастью, родители вернулись раньше. Вернулись и застали сына, находящегося на грани паники, с расширенными во всю радужку глазами, с руками — в чужой крови. Они-то и помогли выходить ему Лунда младшего, и что тогда показалось Игорю странным — нисколько не были удивлены чужой трансформации в медведя, да вообще ничему что происходило не были удивлены. И всё время — Игорь находился рядом, помогал вытаскивать пулю, помогал выхаживать его, да можно сказать — выходил, под руководством матери и замечаниям отца.
Игорь не знает как тогда не сошёл с ума, как смог оставаться спокойным, сдержанным. Наверное, он чувствовал, что так будет правильно сейчас, что нельзя выдавать своего страха, своей паники. Что нельзя позволить себе забиться в угол, предаваться своим собственным никчёмным страданиям. Он видел Саймона, видел в каком тот состоянии и даже таблетки не помогали: он прекрасно понимал, почти чувствовал, насколько тому сейчас хуже, чем ему. Что тому — нужна поддержка. И Игорь пытался быть ей. Мальчишка ещё — каких-то четырнадцать лет, он просто был рядом, давал свою смесь трав, облегчая боль, менял простыни, даже готовил еду. И ничего не спрашивал. И когда раз он находит Лунда под своими окнами, то ещё не представляет себе в сколь сильную дружбу это выльется. Нерушимую.
Всё шло свои чередом и с тех пор Линдберг всегда был на его стороне, даже пытался найти тех, кто в него стрелял. Конечно же, безуспешно. Но что-то им всё же удалось узнать — это были охотники. Те, кто убивают таких, как Саймон. Почти тогда же он вспомнил о том, как спокойно родители отнеслись к тому, что увидели, когда он привёл раненного друга к себе домой. И грешным делом заподозрил, что они тоже — охотники. Правда то, что они помогли спасти ему жизнь плохо вписывалось в общую картину, но от тревожного чувства Игорь всё равно не мог избавиться. И Игорь всячески пытался выяснить правду, но всё что ему удалось узнать — к этому они не имеют никакого отношения. Это, конечно, было не малым и можно было не опасаться удара со спины, но Игорь был уверен — они что-то скрывают.
Когда они перешли в старшую школу, Игорь с головой окунулся в химию и не только потому что ему это было интересно, но и потому, что хотел улучшить свой рецепт «колёс» для Аймо. Он понимал, что чистых трав, корней, да даже если добавлять грибы в состав — этого уже не достаточно. Он испробовал всё, но наблюдая за другом, видел — нужно что-то ещё. Химия была последним средством. Рискованным средством. Но Саймон согласился на риск и это, кажется, помогло. Кажется. После оказалось, что риск был слишком большим: Игорь видел, что что-то не так, новый рецепт слишком сильно влиял на психику друга, однако попытка изменить состав привела только к тому, что он в первый и последний раз встретился с «медвежьей» агрессией. В итоге решили отложить этот вопрос на потом и оставить всё, как есть. Игорь понимал, что помогает другу, что это на самом деле облегчает его боль, но он боялся, боялся, что станет хуже. Из-за него. И надеялся, что сможет придумать что-то, что не будет помогая — разрушать.
Когда Игорю исполнилось восемнадцать, он наконец-то узнал семейную тайну, о которой почти успел забыть: как оказалось, их семья из поколения в поколение являлась советниками для семьи Лундов: они помогали им, всё знали о другом мире, в котором жили оборотни и охотники, и Игорь был тот, кто должен был занять место отца. А значит — знать всё то, что знал он и даже больше. Если честно, Игорь был рад этому, рад, что может быть на самом деле полезен Саймону, а не только стоять в стороне. Пусть он и прикрывал его спину всегда, но всё, что касалось его мира — до этого не касалось самого Игоря. И это гложило, пусть он никогда и не признавался. Правда радость очень быстро пришлось усмирить: Саймон был младшим из Лундов, а это значит, что он будет не его советником, а — его семьи. А значит, в какой-то степени, ему всё равно придётся находиться в стороне. Хотя, честно говоря: Игорь готов был пойти против всего мира ради него. А через месяц после этого — их обоих отправили в США, Бикон Хилс. Не столько как учеников по обмену, сколько для того, чтобы набраться новых знаний: родители знали о Хейлах, о том, что там же находится их советник. Отправить детей туда — лучший способ дать им возможность набраться нужного опыта. Игорь был рад тому, что отправляется с Сайоном, что они вместе, его даже будоражила предстоящая поездка: новое, неизвестное до этого место, с совершенно другими обычаями, с людьми, у которых иной менталитет, нравы. И в тоже время он чувствовал нарастающую панику, хотя бы потому что Игорь был уже на втором курсе старшей школы, а всё ещё плохо знал английский.
Мнимое душевное спокойствие держалось на таблетках и Саймоне. Игорь боялся своих способностей, боялся, что придёт время и ему придётся мириться с ними, боялся того, что в один день таблетки закончатся и он не сможет достать новых в Америке, что однажды Аймо решит, что ему не нужен такой слабый друг, что Игорь лишь обуза и тот отрекнётся от него, оставив позади. Иногда Игорь думал, что он один сплошной комок страхов. Он боялся даже того, как всё сложится там, в Бекон Хилсе? Как их распределят в школе: ведь в США и Норвегии совершенно разные системы обучения.